Неточные совпадения
Глеб — он жаден был — соблазняется:
Завещание сожигается!
На десятки лет, до недавних дней
Восемь тысяч
душ закрепил злодей,
С родом, с племенем; что народу-то!
Что народу-то! с камнем в воду-то!
Все прощает Бог, а Иудин грех
Не прощается.
Ой мужик! мужик! ты
грешнее всех,
И за то тебе вечно маяться!
— Слушай, — продолжал я, видя его доброе расположение. — Как тебя назвать не знаю, да и знать не хочу… Но бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедною сиротою, куда нам бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем бога молить о спасении
грешной твоей
души…
Монахи про него говорили, что он именно привязывается
душой к тому, кто
грешнее, и, кто всех более грешен, того он всех более и возлюбит.
— Катерина! постой на одно слово: ты можешь спасти мою
душу. Ты не знаешь еще, как добр и милосерд бог. Слышала ли ты про апостола Павла, какой был он
грешный человек, но после покаялся и стал святым.
Проснувшись, он испугался, когда увидел, что солнце уже высоко: «Я проспал заутреню и обедню!» Тут благочестивый кузнец погрузился в уныние, рассуждая, что это, верно, Бог нарочно, в наказание за
грешное его намерение погубить свою
душу, наслал сон, который не дал даже ему побывать в такой торжественный праздник в церкви.
— Господи, помилуй нас,
грешных! — повторял Вахрушка, откладывая широкие кресты. — Хоть и латынского закону был человек, а все-таки крещеная
душа.
Я, конечно, грубо выражаю то детское различие между богами, которое, помню, тревожно раздвояло мою
душу, но дедов бог вызывал у меня страх и неприязнь: он не любил никого, следил за всем строгим оком, он прежде всего искал и видел в человеке дурное, злое,
грешное. Было ясно, что он не верит человеку, всегда ждет покаяния и любит наказывать.
— А так… Ухожу в лес,
душу свою
грешную спасать да чужие грехи замаливать.
Павлу показалось, что точно так же и причастие отнесло от его
души все скверноты и
грешные помышления.
— Да благословит же тебя бог, как я благословляю тебя, дитя мое милое, бесценное дитя! — сказал отец. — Да пошлет и тебе навсегда мир
души и оградит тебя от всякого горя. Помолись богу, друг мой, чтоб
грешная молитва моя дошла до него.
Так снимите же вы, Христа ради, с меня эту тягость; ведь замучилась уж я, день-деньской маявшись: освободите вы мою
душу грешную от муки мученической!
Помолитесь вы за мою душеньку
грешную, чтобы та
душа грешная кресту потрудилася, потрудившись в светлые обители вселилася!»
На боковых дверях были написаны грубо и неискусно притча о блудном сыне, прение смерти и живота да исход
души праведного и
грешного.
— Боже, помилуй мя,
грешного! Помилуй мя, смрадного пса! Помилуй мою скверную голову! Упокой, господи,
души побитых мною безвинно!
Для вас,
души моей царицы,
Красавицы, для вас одних
Времен минувших небылицы,
В часы досугов золотых,
Под шепот старины болтливой,
Рукою верной я писал;
Примите ж вы мой труд игривый!
Ничьих не требуя похвал,
Счастлив уж я надеждой сладкой,
Что дева с трепетом любви
Посмотрит, может быть, украдкой
На песни
грешные мои.
— Это все правда! — утверждал он. — Ежели святые грешат с
грешными женщинами, то, конешно, демону лестно согрешить с
душой чистой…
Правда, что Лозинская была женщина разумная и соблазнить ее было не легко, но что у нее было тяжело на
душе, это оказалось при получении письма: сразу подкатили под сердце и настоящая радость, и прежнее горе, и все
грешные молодые мысли, и все бессонные ночи с горячими думами.
Завидев сквозь сети зелени зоркие окна кельи старца, Кожемякин снимал картуз, подойдя к людям, трижды в пояс кланялся им, чувствуя себя
грешнее всех; садился на одну из трёх скамей у крыльца или отходил в сторону, под мачтовую сосну, и, прижавшись к ней, благоговейно ждал выхода старца, простеньких его слов, так легко умягчавших
душу миром и покорностью судьбе.
— А у Вукола вон какой домина схлопан — небось, не от бедности! Я ехал мимо-то, так загляденье, а не дом. Чем мы хуже других, мамынька, ежели нам Господь за родительские молитвы счастье посылает… Тоже и насчет Маркушки мы все справим по-настоящему, неугасимую в скиты закажем, сорокоусты по единоверческим церквам, милостыню нищей братии, ну, и ты кануны будешь говорить.
Грешный человек, а душа-то в нем христианская. Вот и будем замаливать его грехи…
— Эх, барышня, барышня… Чужая
душа потемки, барышня, а только неспроста сестричка прилетала.
Грешный человек — не люблю ее: вот тебя люблю, а ее нет.
Душа не лежит к человеку, голубушка Фенюшка…
Назад из Рыбинска до Утки-Майны оба старика спускались в лодке, так как грехом считали ездить «на нечистой силе, пароходе, чертовой водяной телеге, колеса на которой крутят
души грешных утопленников».
— Н-ну, брат, ка-акого я человека видел вчера! Знаменитого человека — Петра Васильича… про начётчика Сизова — слыхал ты? Неизречённой мудрости человек! И не иначе, как сам господь наслал его на меня, — для облегчения
души моей от лукавого сомнения в милости господней ко мне,
грешному…
— «Зряща мя безгласна и бездыханна предлежаща, восплачьте обо мне, братия и друзи…» — просил Игнат устами церкви. Но его сын уже не плакал: ужас возбудило в нем черное, вспухшее лицо отца, и этот ужас несколько отрезвил его
душу, упоенную тоскливой музыкой плача церкви о
грешном сыне ее. Его обступили знакомые, внушительно и ласково утешая; он слушал их и понимал, что все они его жалеют и он стал дорог всем.
—
Душа у праведного белая и гладкая, как мел, а у
грешного как пемза.
Душа у праведного — олифа светлая, а у
грешного — смола газовая. Трудиться надо, скорбеть надо, болезновать надо, — продолжал он, — а который человек не трудится и не скорбит, тому не будет царства небесного. Горе, горе сытым, горе сильным, горе богатым, горе заимодавцам! Не видать им царствия небесного. Тля ест траву, ржа — железо…
— Тля ест траву, ржа — железо, а лжа —
душу. Господи, спаси нас
грешных!
Может быть, хорошо и то и другое, а я коротенько расскажу, кто нас воспитывал и каквоспитывал, то есть какими чертами своего примера эти люди отразились в наших
душах и отпечатлелись на сердце, потому что —
грешный человек — вне этого, то есть без живого возвышающего чувства примера, никакого воспитания не понимаю.
— Всему свое время: и водка от нас не уйдет… Гуляй,
душа! Ха-ха… А ты помнишь, как меня Осип Иваныч тогда взашей с лестницы спустил? Я ведь тебя видел тогда, и совестно мне было такой срам принимать при чужом человеке… А Осип Иваныч такой же пьяница, как и мы,
грешные. Небойсь ничего не останется, все пропьет дочиста. У других дома как грибы растут, а он только опухнет от сплаву… Ей-богу!..
— Грех, грех… — шептал Полуект Степаныч, глотая слезы. —
Грешный я человек…
душу свою погубил…
Арефа был совершенно счастлив, что выбрался жив из Баламутского завода. Конечно, все это случилось по милости преподобного Прокопия: он вызволил
грешную дьячковую
душу прямо из утробы земной. Едет Арефа и радуется, и даже смешно ему, что такой переполох в Баламутском заводе и что Гарусов бежал. В Служней слободе в прежнее время, когда набегала орда, часто такие переполохи бывали и большею частью напрасно. Так, бегают, суетятся, галдят, друг дружку пугают, а беду дымом разносит.
В пространстве синего эфира
Один из ангелов святых
Летел на крыльях золотых,
И
душу грешную от мира
Он нес в объятиях своих.
И сладкой речью упованья
Ее сомненья разгонял,
И след проступка и страданья
С нее слезами он смывал.
Издалека уж звуки рая
К ним доносилися — как вдруг,
Свободный путь пересекая,
Взвился из бездны адский дух.
Он был могущ, как вихорь шумный,
Блистал, как молнии струя,
И гордо в дерзости безумной
Он говорит: «Она моя...
Каркунов.
Грешный я, ах, какой
грешный человек! Что грехов, что грехов! Что неправды на
душе, что обиды людям, что всякого угнетения!
Еще раз земно кланяюсь: не помяните меня окаянного лихом и помолитесь о моей
душе грешной! (Уходит.)
Великую ты правду,
[Василь Андреич], говоришь. Я стар,
Заматерел в грехах; а Божье слово
В час утренней молитвы возвышает
Мне
душу грешную, и рвутся цепи,
К земле гнетущие!
«Устройте
душу мою
грешную, не быть бы ей во тьме кромешной, не кипеть бы мне в смоле горючей, не мучиться бы в жупеле огненном».
— Нет, — возразил Василий Борисыч. — Нет, нет, оборони Боже!.. Пущай их по городам разводят… Фабричный человек — урви ухо [Плут.], гнилая
душа, а мужик — что куколь: сверху сер, а внутри бел…
Грешное дело фабриками его на разврат приводить… Да и то сказать, что на фабриках-то крестьянскими мозолями один хозяин сыт. А друго дело то, что фабрика у нас без немца не стоит, а от этой саранчи крещеному человеку надо подальше.
— Не диковина, а чудное Божие дело, — сказал на то грамотей. — Те столбы, что в небе «багрецами наливаются», сходятся и расходятся, не другое что, как праведных молитва… Кто таковы те праведники, в коем месте молятся, нам,
грешным, знать не дано, но в поучение людям, ради спасения
душ наших, всякому дано телесными очами зрети, как праведная молитва к Богу восходит…
Сожегши
грешные телеса, водворите праведные
души своя во обителях Бога вышнего, от начала веков любящим его уготованных!..
Не обвиняй меня, Всесильный,
И не карай меня, молю,
За то, что мрак земли могильный
С её страстями я люблю;
За то, что редко в
душу входит
Живых речей Твоих струя,
За то, что в заблужденьи бродит
Мой ум далёко от Тебя;
За то, что лава вдохновенья
Клокочет на груди моей;
За то, что дикие волненья
Мрачат стекло моих очей;
За то, что мир земной мне тесен,
К Тебе ж проникнуть я боюсь,
И часто звуком
грешных песен
Я, Боже, не Тебе молюсь.
Так и люди. Святой человек, если он живет для своей
души, и самый слабый,
грешный человек, если только он тоже живет для
души, живут одним и тем же и рано или поздно сойдутся. Если же два человека живут вместе, но один живет для тела, а другой для
души, то им не миновать расходиться всё дальше и дальше.
Сила не в том, что человек может связать узлом железную кочергу, и не в том, что он может обладать биллионами и триллионами рублей, и не в том, что может своими солдатами завоевать целый народ, а сила, во много раз большая всех этих сил, в том, что человек может от всей
души простить обидчику, что может воздержаться от желания, если знает, что желание это
грешное, может во всякую минуту вспомнить про то, что в нем живет дух божий.
— Прославляйте Бога в
грешных телесах, прославляйте его во святых
душах ваших.
— Молитва — возношение
души к Богу, — прервала ее Варенька. — Молитва — полет
души от
грешной земли к праведному небу, от юдоли плача к неприступному престолу Господню. Так али нет?
— Пора бы, давно бы пора Николаюшке парусами корабль снарядить, оснастить его да в Сионское море пустить, — радостно сказал он Пахому. — Вот уж больше шести недель не томил я
грешной плоти святым раденьем, не святил
души на Божьем кругу… Буду, Пахомушка, беспременно буду к вам в Луповицы… Апостольски радуюсь, архангельски восхищаюсь столь радостной вести. Поклон до земли духовному братцу Николаюшке. Молви ему: доброе, мол, дело затеял ты, старик Семенушка очень, дескать, тому радуется…
Бывали такие праведники, что, задерживая дыханье, достигали высочайшего блага освобождения святой, чистой, Богом созданной
души из грязного,
грешного тела, из этой тюрьмы, построенной ей на погибель лукавым врагом.
У Стивы — «чрезвычайная снисходительность к людям, основанная на сознании своих недостатков». Он «совершенно ровно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были». «Море добродушного веселья всегда волновалось в
душе Степана Аркадьевича». Неприятности и недоразумения скатываются с его
души, не проникая вглубь, как вода с куска сливочного масла. «Все люди, все человеки, как и мы
грешные: из чего злиться и ссориться?» — думает он.
И человеческая
душа нисходит в
грешный мир, разделяет судьбу мира и людей, стремится помочь братьям своим, отдает им духовную энергию, накопленную в движении
души вверх, в стяжании духовной силы.
— Не думайте о ваших товарищах и участниках вашей
грешной жизни, — сказал Пантака, — но подумайте о вашей
душе и воспользуйтесь в последний час той возможностью спасенья, которая представляется вам. Вот вам вода для питья, дайте я перевяжу ваши раны. Может быть, мне и удастся спасти вашу жизнь.
— Искорените ваши
грешные желания, уничтожьте злые страсти и наполните свою
душу добротою ко всем существам.
Я пошел прочь. Переводя дух, огляделся. Должно быть, уж поздно было. Нигде в окнах ни огонька, на улицах пустынная тишина. Шел, и
душа была полна
грешным, горячим счастьем: часто теперь буду ходить сюда, дождусь, что увижу, как она будет раздеваться…
— У тебя все пустяки!.. Нет, отче святый, разумею аз,
грешный, близость кончины: предо мной стоит… Слышишь?.. Скоро предамся червям на съедение, а
душу неведомо како устроит господь.